ениях Лайеля. Обосновав теорию постепенного исторического развития земной поверхности под влиянием естественных причин, он все же не решился признать изменчивости населяющих ее существ и даже после ознакомления с теорией Дарвина принял ее не сразу,

260

Концепции Кювье противостояли трансформистские воззрения другого крупнейшего сравнительного анатома начала XIX в.— Этьена Жоффруа Сент-Илера. В противоположность учению Кювье об изначальном существовании четырех типов строения, Жоффруа развивал идею единства плана строения всех животных. Это была главная идея его творчества. Стремясь обосновать ее, он привлек обширный материал из области эмбриологии, тератологии и палеонтологии, широко применял сравнительный метод исследования. Большой его заслугой было раскрытие того, что органы, которые у взрослых животных различных систематических групп выглядят совершенно различными, при сопоставлении их на эмбриональной стадии отчетливо выявляют картину полного подобия. Это послужило разработке эмбриологического метода в систематике и учения о гомологии. Жоффруа резко выступал против телеологического истолкования органических форм. В основе их единства лежит, по его мнению, не единство цели, а «единство организации».

Идея единства плана строения подготавливала почву для признания общности происхождения и исторического развития органического мира. И опять-таки, хотя объективно взгляды, которые отстаивал Жоффруа, делали такой вывод закономернымон не сделал его, Видимо, это обусловливалось несколькими причинами, ближайшей из которых была свойственная большинству творцов нового в науке известная односторонность. Большая поглощенность главной идеей исследования и углубление в соответствующий материал ведут к определенной направленности мысли. Для Жоффруа это была идея единства плана строения животных.

Жоффруа допускал изменяемость видов, но эта проблема не была для него предметом специального изучения. Так, предками современных крокодилов он считал найденных им в Нормандии ископаемых ящеров. Главную причину изменчивости он усматривал в воздействии, внешней среды. Особенно резкие изменения, вплоть до превращения одного класса в Другой, она может вызвать, действуя на зародышевое развитие'. Именно таким путем, полагал Жоффруа, произошли, по-видимому, птицы от рептилий. Но развитие, во всяком случае до начала 30-х годов, он пот нимал лишь как быстрые и резкие трансформации, возникающие на стадии яйца или на ранних этапах эмбрионального развития.

Шеллингианская натурфилософия

и проблема развития органического мира

Существенную роль в проникновении в биологию идеи развития в 20—30-е годы XIX в. сыграла немецкая натурфилософия. Возникнув в качестве реакции на грубый механицизм и ограниченность плоского эмпиризма, это направление страдало, если не полным пренебрежением, то большой недооценкой опытного исследования природы. Натурфилософы считали, что в опыте раскрывается лишь явление, сущность же его может быть выявлена только умозрительным путем.

Наиболее известными представителями этого направления в Германии были Фридрих Вильгельм Шеллинг, Готфрид Тревиранус и Лоренц Окен.

1 На это, правда, в осторожной форме, указал еще в 1843 г. А. д, Галахов в статье «Философия анатомии» («Отечественные вапискн», 1843, т. 27), посвященной концепции Жоффруа.

261

Шеллинг в своей натурфилософии исходил из идеи всеобщей связи и развития явлений через борьбу полярных, или иначе противоположных, сил. Он стремился представить мир в развитии, и в этой связи высказал немало интересных соображений. Он отверг абсолютное противопоставление неорганического и органического мира и стремился вывести возникновение жизни из общих законов мироздания. Одним из интереснейших следствий этого была блеснувшая у него мысль о возможности объяснить все формы в органическом мире, признав их результатом постепенного развития.

В 1798 г. в книге «О мировой душе» Шеллинг писал: «Мы бы сделали, по крайней мере, шаг^в сторону указанного объяснения, если бы удалось показать, что последовательный ряд всех органических форм осуществлялся посредством постепенного развития одной и той же организации. То, что наш опыт не дает примера преобразования природы, не дает случаев перехода одной формы, или вида, в другую форму,... не является свидетельством против указанной возможности; ведь сторонник приведенного взгляда мог бы ответить, что изменения, которым подвержена органическая природа (до наступления состояния всеобщего покоя в органическом мире), могут происходить в более продолжительные периоды времени, в сравнении с которыми наши периоды (обусловленные временем обращения Земли вокруг Солнца} не могут служить мерилом, поскольку первые настолько велики, что наш ограниченный опыт не в состоянии охватить их круговорот»

За подобными высказываниями Шеллинга не стояло, однако, признание реальной эволюции органического мира, поскольку развитие понималось им лишь как развитие идеи.

«Каждый предмет,— писал он,— который выступает перед нами фиксированным, природа аачала с совершенно новыми предначертаниями. Следовательно, утверждение, будто различные организации действительно образовались путем постепенного развития друг из друга, является результатом неправильного понимания известной цели, которая действительна лишь для сознания» г.

Различные виды, по Шеллингу, это последовательные остановки в развитии мирового духа.

Натурфилософские идеи Шеллинга нашли затем воплощение в сочинениях Окена и Тревирануса и оказали заметное влияние на взгляды многих немецких биологов начала XIX в.

По Окену, развитие идет путем поляризации. «Абсолютный дух», раздваиваясь, порождает материю, или эфир. Эфир поляризуется, давая начало солнцам и планетам. При его дальнейшей поляризации на планетах образуются разные вещества, в том числе углерод. Под влиянием каких-то неизвестных сил углерод при соединении с водой и воздухом дал начало «первобытной слизи», из которой произошло все органическое.

Исходной, элементарной формой организма, по Окону, был «первичный слизистый пузырек», который Окен называл «инфузорией». Их совокупность образует сложный организм. Все растения и животные являются лишь «метаморфозами инфузорий», т. е. первичного слизистого пузырька. В этих туманных построениях впоследствии пытались усмотреть отдаленный прообраз клеточной теории. Но в основе этих построений ле' P. W. J. Schelling. Von der Weltseele, eine Hypothese derhOheren Physifc zur Erklarung dee allgemeioen Organiemus, Hamburg, 1798, S. 6—8. * F.W.J, Schelling. Erster Entwurf eiaer System der Naturpbilosophie. Jena und Leipzig, 1799, s. 59.

262

жало не изучение микроскопического строения организмов, а идея о том, что в единичном, малом (микрокосме), в любом явлении повторяется всеобщее (макрокосм). Мир состоит из отдельных планет, а идеальной мировой формой является шарообразная. Отсюда организмы должны состоять из множества микроскопических шарообразных образований. Естественно, что заключение, сделанное таким путем и на такой основе, не было серьезно воспринято естествоиспытателями.

Животный мир, по Окену, составляет единый организм, в котором отдельные виды являются чем-то вроде самостоятельно существующих частей, или органов. Соответственно этому представлению Окен построил свою систему животных, в которой отдельные группы как бы олицетворяют те или иные органы человека. Так, он говорил о животных — желудках, сердцах, кожных, внутренностных, мускульных и т. д. Систематические подразделения располагались в его системе в порядке усложнения организации, критерием которой Окен считал увеличение числа органов, приспособленных к выполнению определенной функции.

Поиски единства и связей всего и во всем приводили порой к любопытным заключениям, помогали увидеть то, на что прежде не обращали внимания. Так, Окен одновременно и независимо от Гёте высказал мысль, что череп состоит из нескольких видоизмененных шейных позвонков.

В противовес идее творения Окен провозгласил, что ни один организм выше «инфузорий», в том числе человек, не был создан, но развился. Однако дальше провозглашения общего принципа Окен не пошел. В его сочинениях нельзя найти сколько-нибудь конкретных представлений о реальном развитии органического мира. Он, как и большинство

263 натурфилософов-идеалистов, мало заботился об этом. Он не столько стремился отразить природу в своей системе, сколько навязать свою систему природе, и от этого, его построения, даже когда он обращался к фактическому материалу, приобретали туманный, а порой и просто фантастический характер. Идея, о, происхождении одних форм из других утонула во вдохновенных, но отвлеченных рассуждениях о всеобщем движении и изменении природы под влиянием мировых полярных сил — притяжения и отталкивания, света и, тьмы и т. п., а идея о подлинном единстве органического мира по происхождению была подменена фантастическим представлением о животном царстве как едином организме, в котором реальные виды составляют отдельные органы.

Характеризуя историческое значение натурфилософии, Энгельс писал, что она «...заменяла неизвестные еще ей действительные связи явлений идеальными,.фантастическими связями и замещала недостающие факты вымыслами, пополняя действительные пробелы лишь в воображении. При этом.ею были высказаны многие гениальные мысли и предугаданы многие позднейшие открытия, но не мало, также было наговорено и вздора»1,

В первые десятилетия XIX в. натурфилософия получила столь широкое распространение в. Германии, что ее волна грозила затопить немецкую науку. Под ее влиянием находились не только заурядные университетские, профессора, прикрывавшие невежество звонкой фразой, но и такие видные, немецкие ученые, как зоологи Г. Гольдфус и Неес фон Эзенбек, натуралист Б. Котта, физиологи К. Бурдах и И. Мюллер, сравнительный анатом, и эмбриолог И. Деллингер и др. В известной мере она оказала влияние и на Жоффруа Сент-Илера.

В 20—30-е годы натурфилософские идеи получили распространение и в России, где их развивали такие биологи, как Д. М. Велланский, М. Г. Павлов, Я. К. Кайданов, П. Ф. Горянинов, М. А. Максимович. Однако господствующего положения идеи Шеллинга и Окена в России не имели.,Восприняв рациональное зерно в их философии, прежде всего принцип развития, такие русские биологи, как И., Б. Дядьковский, К. Ф. Рулье, отчасти М. А. Максимович, М. Г. Павлов подвергли критике ее идеалистическую сущность и связанные с ней недооценку опытного исследования, искаженное отражение природы. Для многих из них период увлечения натурфилософией не был продолжительным.

Шумной волной прокатившись по немецким университетам и задев молодое поколение ученых некоторых стран Европы, натурфилософия довольно быстро потеряла престиж в кругах естествоиспытателей, хотя ее отголоски еще сравнительно долго давали о себе знать. Несмотря на энергичный натиск и большую литературу, оставленную ею, немецкая натурфилософия не внесла сколько-нибудь существенного, конкретного вклада в разработку эволюционного учения.

Более близкое отношение непосредственно к идее эволюции имели сочинения немецкого ученого начала XIX в, Готфрида Тревирануса и Вольфганга Гёте.

Взгляды Тревирануса несут на себе следы сильного влияния, с одной стороны, натурфилософии Шеллинга и Окена, с другой — воздействия идей французских натуралистов, и прежде всего Бюффона. В своем трехтомном труде «Биология» (1802), а затем в книге «Явления и заК. Маркс и Ф. Энгельс. Соч., т. 21, стр. 304—305. 264

коны органической жизни» {два тома, 1831—1832) он попытался синтезировать биологические знания своего времени, дав им философское освещение. Заметим, кстати, что он одновременно и независимо от Ламарка ввел термин «биология».

Тревиранус считал, что простейшие организмы возникли путем самозарождения. В дальнейшем постепенно благодаря перерождению из них произошло все многообразие органических форм. Живые существа одарены способностью приспосабливаться к изменениям внешней среды. Это свойство, вызванное, к жизни всеобщим началом мира (Universum), и обе-г спечило постепенное восхождение от одной ступени организации к другой, более высокой.

Зачатки эволюционных воззрений содержались также в интересном произведении польского медика и ученого Енджея Снядецкого. «Теория органических существ» (т, I, 1804; т. II, 1811). В. 20-е годы XIX в. вышли немецкий и французский переводы этого труда, в котором Сня-децкий, подобно тому как несколько лет спустя в России И. Е. Дядьковский, пытался разработать теоретические основы физиологии и медицины. Идея эволюции не рассматривалась автором специально, но она вытекала из главной идеи его труда — жизнь есть процесс непрерывного самообновления организмов путем ассимиляции веществ из окружающей среды,

И. В. Гёте

Стремление осмыслить органический мир как целое, в его единстве, уловить это единство в бесконечном многообразии форм было характерным и для Вольфганга Гёте. Первый толчок поискам в этом направлении дало ему, вероятно, чтение «Естественной истории» Бюффона, которая еще в юности произвела на него сильное впечатление.

Взгляды Гёте часто связывают или сближают с немецкой натурфилософией. Справедливо в этом лишь то, что Гёте не удовлетворяло простое описание разрозненных фактов, что он искал философского осмысления знаний о живой природе и подобно немецким натурфилософам стремился показать природу в единстве и развитии. Сходство можно усмотреть еще и в том, что некоторые идеи Гёте выступали иногда больше в форме догадки, предчувствия, смелой дедукции, чем строго обоснованного эмпирического заключения или научной гипотезы. Вероятно, это правильнее объяснить состоянием науки того времени, чем прямым воздействием натурфилософии, с которой Гёте, конечно, был хорошо знаком.

Значительно ранее Жоффруа Сент-Илера Гёте сделал серьезную попытку найти единство плана строения как животных, так и растений.

В морфологии конца XVIII — начала XIX в. идея об идеальном плане, об «архетипе» имела довольно широкое распространение. Она не могла не оказать своего влияния на Гёте, склонного к дедуктивному мышлению. Поиск общего типа строения живых существ и обоснование на этой основе единства органического мира стали главной идеей естественнонаучного творчества Гёте, причем он понимал общий тип не только как идею, но и как реально существовавшего предка современных живых форм. Гёте даже надеялся найти в природе исходную форму, давшую начало всем растениям.

265

В поисках единого «остеологического типа» млекопитающих Гёте выполнил важную работу о межчелюстной кости, в которой впервые показал, что эта кость, отсутствующая у взрослого человека, имеется у его эмбриона; независимо от Окена создал «позвоночную теорию черепа», исходившую из гипотезы, что череп возник путем метаморфоза шести верхних шейных позвонков. Аналогичным путем, отыскивая морфологический тип среди растений, Гёте пришел к выводу, что все органы растений, включая пестики, тычинки и плоды, являются метаморфозами одного и того же образования, которое он условно назвал «листом».

Но если все многообразие организмов является бесчисленным видоизменением един